Главная » Рецензии » Марцефаль

Марцефаль – емкое, сжатое, наподобие пружины, понятие остроты осязаемого мира – его оргазм и горечь, катарсис и антикатарсис. Вот, что такое – Марцефаль. И не случайно Георгий Недгар для своего нового сборника стихотворений избрал это неофициальное определение. Нетрадиционное. Практически все стихотворения проникнуты ощущением неумолимого трансцендентного рока, катарсисом мудрого влюбленного в глубину жизни мужчины, в схоластику страстных ночей:

«Пусть ночь в космических гробах
несется пыльною дорогой,
пусть одиночество – убогой
петлей сомкнется на устах…»

Несомненно Георгий Недгар – уникальное явление в современной поэтической жизни многотиражной России.

Ломая традиционные образы отштампованных литературных приемов, Георгий Недгар врывается в нашу с вами жизнь зияющей незарубцованной раной. Его стихи ранят сердце читателя, свиваются в роковую петлю, захлестывают печалью «сплошного ужаса зрачка перезаложенной Отчизны». Его стихи мудры особой мудростью – мудростью в изломах сердца, гражданской совестью поэта, его бескомпромиссностью.

Идти в бейденвинд: вкруть, против встречного ветра, – таков он – Георгий Недгар – наш с вами современник. Для поэта поэтическое ремесло и искусство стали синонимами. Поэт умело использует в своих стихах пласты прежних литературных культур и традиций: северяниновский разноцветный и, все-таки, пугающий мир образов; блоковский жуткий, осязаемый в своей конкретной реальности цикл бытия; символистский костер торжества пылающего разума озаряет строки Недгара особым незабываемым блеском, придает стихам терпкий привкус российского Монмарта. Его стихи начинают жить в нас своей особенной глагольной жизнью, подобно брызгам кислорода. Недгар – и есть тот воздух, о нехватке которого кричал полуживой гений Достоевского. Поэта нередко обвиняют в традиционности, преемственности А.А.Блоку: его поэтическому структурализму, размеру… Что ж, автор берет лучшее из наследия Блока: его глобальность, трансцендентность, неподкупность восприятия действительности, монотонной и печальной, подчас жестокой:

«…и льется Родина в висок…»

Поэт использует поэтический опыт прежних культур, как лучший проводник наших чувств в самое затаенное, заветное каждому влюбленному человеку.

И поэт не глумится над миром «марцефали», подобно Вознесенскому или же Солоухину, не возводит марцефаль в лозунг и цвет своего над личностного «Я». Он – частица, и несется в микрокосме больших чувств, больших потерь, подобно черному ангелу рока – «Джокеру Марцефали». Мы с вами – его теперешние попутчики. Стихи Недгара похожи на лица мертвых друзей: чем-то нам подспудно страшны и все-таки дороги. Они с каждой новой строкой начинают приобретать трагическое ускорение. И с каждым витком строки – это ускорение ломает лед равнодушия, обособленности, замыкает читателя в вещный и, все-таки, роковой мир горбатых улиц и согбенных улыбок. Словно кинокадр фиксирует поэт свой всеобъемлющий неопосредствованный мир, квинтэссенцию этого мира, как бы его предчувствие, запах и ностальгию.

Георгий Недгар интуитивно чувствует ракурс и ненавязчиво вводит читателя в собственную событийность ощущений. И невольно читатель становится участником этого мира – мерилом лжи и откровения сердца поэта, его совести.

Ощущение трагичности и роковой неизбежности нависает петлей над бытием самого поэта.

Помните об этом, читатели!

                                                               9 января 1985 г.
                                                           Ленинград
Георгий Локшин