посвящается Елене Грандилевской
ПОСВЯЩЕНИЕ
Как-будто на сквозном экране,
В стеклянной лире свет потух.
И сердце – оживает в ране,
И детский зацветает дух.
О, как легко и страстно пьется
За вас, богиня-красота.
Звенит и судорожно вьется
Златая поволока рта.
И девушка с походкой тонкой
(Куда вели ее снега?)
Легла воздушной перепонкой
На дорогие берега.
1.
В пустых коробках из-под ваз
Варенье в блюдечке КУМИРА
Цветы с названьем фраз
И половина мира
Пустые парки над землей
И ночь в открытом храме
И губ напев такой больной
Над этими стихами
Какой запас ассоциаций!
Какие тонкие слова!
Во сне души – цветок оваций
И отдыхает голова.
Но постоянные затеи:
Еще люблю тебя. Кого ли?
Рождаются еще до боли
В кармане синие цветы
И на петлице моряка
(Его однажды провожали).
И руки тихо пробежали
От пристани до маяка.
А изумленные глаза?
Прелестный рот?
Периодических улыбок
Игра любовного квадрата?
Обратно выпустили рыбок
На юге пойманных когда-то.
2.
Заложницы о рынке ночи
Латали сонник молодой
Фонарь слепой им падал в очи
(смотрел им в очи)
Своей угасшею звездой,
Когда четыре акробата
Стесняя розовую грудь
(им закоулок – блеск Арбата –
Приснится как-нибудь)
Пришли на похороны света.
И стало пусто в светлых залах.
Онам ему сказала
Походкой алой:
«Пустяк все это.»
И туфелька висок и костюмер
В стране чудес каких-то высших сфер
Утонет в платье…
«О-КЭЙ»
«Скользящий в зеркале лакей
С огромным бантом за плечами
Утонет в золоте очей»
«Он проскользнет еще ночами
Один всего лишь раз»
«Открой усталый рот
Контурами глаз»
«Когда уходит пароход
Мы ждем любви прекрасной»
«Как холодно в объятьях
Морской травы –
У вашей головы
Небес фонтан земной
Отторгнутый налево»
И круглый шар златая Ева
Подъемлет бережной рукой.
3.
Кого-то может быть пугала
Московских улиц тишина
И прямо в очи от вокзала
Скатилась белая луна
Где золотого эмбриона
Всегда седеющая прядь
Седой моряк скользнул из лона
На океанскую кровать
Все так звенело, пело, гасло
Горела тусклая звезда.
Как-будто розовое масло
Внизу – чертила борозда/
Уже и в комнате вчерашней
Игрою в ДВАДЦАТЬ ДЕТ уйдя
Над картою московской БАШНИ
Немного погодя
Она сказать ему хотела
Когда он встал и закричал
Я ЦЕЛОВАЛ ПУСТОЕ ТЕЛО
НАД ОКЕАНОМ
И кричал
Над горьким шепотом событий
Остановился у реки
И на рассвете в ЛОНДОН-СИТИ
Они проснулись старики.
4.
Он око рвал в цветах садницы
На улицах столицы
Уже и бережные птицы
Садились на плечах его
И друга – никого
(И вспомнил он):
:Сезонным холодом одет,
В кустах осеннего пальто, -
Поручик он или кадет? –
Спешил, спешил, садясь в авто.
А он хотел остаться дома
И просто так ответить:
«Я вижу красные тела –
Наследие седого соловья.
О-кей!
Кто вас поцеловал?
Ваш рот устало ал.
Устало льется речь –
Контур ваших плеч.»
Но он сказал: «Я дикий ворон,
Я кровь свою спешу продать
И запах улиц, трав и бревен
Младому отроку отдать!
Кому я, сидя в ресторане,
Наставлю синие рога?
Кому воскликну «Христиане!»
Я осень жду, а в ней – врага.
И если маленькая дочка
Мне скажет: «Папа, чур меня.»
Отвечу я: «Златая ночка
Увы красивее огня.»
И лба широкого касаясь
Угла заломленная прядь,
Она умрет со мной прощаясь,
И надо мной не засмеясь.»
5.
Она звала его Георгий
И длинные звенели серьги
В цепи великолепных оргий –
Мечта создателей Корана.
И если мы проснемся рано
Осуществится мудрость века –
Предел исканий человека.
Но истина без откровений
Гармония ли песнопений2?
Споем.
И доктор между нами
Устало сядет в самолет
Он тоже может быть споет
Летя над синими волнами
И тонкий свист коснется уха
Под крыльями моих собак
Отбрасывая слуха
Ненужный БРАК.
6.
Так умирает блеск фонтана
От непонятности очей.
И мы идем
В кармане спица
И бледная сестрица
Сжав кулачки нам снится
Над спудом вещных усачей
Но спи и спи пока в лесу зовешь грачей.
1963 – 1965 г.г.