В черном золоте – Россия
Открывает вихрем свет.
Я – хороший одуванчик,
В черном золоте плыву.
Под ногами – свистопляска –
Тлеет жареный тюлень.
Солнце белое восходит
Через реки соловья.
9 июня 1967 г.
Простерши руки (о, друзья! –
Я вас встречаю – вот!),
Я прорастаю сквозь мороз
Как роза сна ветру.
(Движенье вечное во сне,
И разум их раскрыт)
И гости тихо пьют вино,
Облокотясь на стол.
И расцветает на кресте
Огромная луна.
И почву вороны клюют
Простершуюся вдаль.
2 декабря 1966 г.
Запад. Сто. Четыре. Восемь.
Голова моя в снегу.
Распоясавшимся лосем
В белой плоскости бегу.
На боках моих картина:
Три плаката – сто чертей;
Опрокинутая тина
Очевидных скоростей.
Если женщина встречает
Будем в салочки кровать.
И никто не замечает
Если в губы целовать.
9 июля 1967 г.
Слышу голос из Рязани –
Будто вьются терема.
Это мерным свистом в сани
Опускается зима.
Я встречаю жизнь вторую
Без дороги, без крыльца.
И любовь свою ворую
У российского отца.
29 августа 1967 г.
На улице сонно и гибко
Растет ослепительный свет.
Желательна сердцу – улыбка
Во льду голубых сигарет.
А ваши движения грубы,
И тонко метели свистят,
И женщины сонные губы
Как травы во сне шелестят.
3 декабря 1966 г.
Угла прохожего щетин
Явился предо мной,
Ночной прогулки господин
С супругою войной.
Я умираю тут-как-тут,
Спешу срезаю свет.
Вперед у праздничных минут
И праздничных побед!
26 января 1967 г.
Прекрасны вы, как свет травы,
И неожиданны.
Плыву среди своих забот,
Как смерть в просторном сне.
Я вас люблю. Пусть умер я,
И олицетворен. –
Но солнце ваше и теперь
Столбом сияет вниз.
А мы по улице идем
И созерцаем смерть.
И все скользит, и все летит
Обратно в точку сна.
2 декабря 1966 г.